Рождённые быть добрыми

Вступление

В наше время глобализации и информационных технологий река жизни неизбежно ускоряет своё течение, вовлекая всё больше людей в свой стремительный и бурный поток. Мировые события оставляют всё меньше людей равнодушными и дают возможность каждому осознать свою непосредственную сопричастность к судьбе всего человечества и планеты в целом. Противоположные берега реки жизни – как двойственность нашего внутреннего мира; с одной стороны – эгоистичного и требовательного, а с другой – бескорыстного и альтруистичного. Наполняясь, воды отдаляют эти берега друг от друга, давая возможность каждому определиться с какой стороны ему смотреть на жизнь, а значит, и начать плыть в нужном направлении. Многие же предпочитают непринуждённо дрейфовать по течению. Но, так или иначе, все мы просто «обречены» на эволюцию, механизмом которой выступает непрерывная череда генетических преобразований в нашем организме. Но в каком же направлении она нас движет?

Концепция естественного отбора как основа эволюционного процесса подразумевает борьбу за выживание, соперничество, и стремление передать свои гены потомкам. Но если венцом эволюции считать самых успешных, могущественных, бескомпромиссных и властных представителей видов, то откуда же в мире так много добра? К чему отнести повсеместные акты взаимопомощи, альтруистичное поведение и благотворительность? Несмотря на то, что взгляды Чарльза Дарвина принято ассоциировать с принципом «выживает сильнейший», сам ученый-эволюционист считал сочувствие (англ. «sympathy» – эмпатия, альтруизм, сострадание) самым мощным из инстинктов, характерным для всех видов живых существ. Но если сочувствие – это неосознанный инстинкт присущий как людям, так и животным, то какие качества стоит культивировать на его основе, чтобы наполнить жизнь смыслом осознанного гармоничного развития?

Сочувствие как эволюционная потребность

Чарльз Дарвин был отцом десятерых детей, и когда одна из его дочерей умерла в возрасте 10-ти лет, учёный стал серьёзно задумываться над вопросом страданий и сострадания в жизни человека. В своей книге «Происхождение человека и половой отбор» он утверждал, что сочувствие и забота о благополучии других не являются уникальными человеческими качествами, а представляют собой сильнейший инстинкт, способный пересилить эгоизм и личную выгоду» [2; 5]. Наиболее выраженными он называл проявления сочувствия между представителями одной семейной группы и знакомыми. Так, Дарвин приводил в пример «материнский инстинкт», который побуждает даже самые дикие виды млекопитающих идти на помощь детенышам, спасая последних от опасности даже ценой собственной жизни.  

Тем не менее, героизм также может проявляться и в межвидовых взаимоотношениях. В своей книге Дарвин приводит этому наглядный пример, которым поделился с ним работник одного зоологического учреждения. Как-то раз, во время работы в одной из клеток, на него напал жестокий бабуин. Служащий получил глубокие раны на затылке и шее, и выжил лишь благодаря своей подруге – маленькой американской обезьянке, которая находилась в том же отделении. Несмотря на то, что она очень боялась большого бабуина, обезьянка незамедлительно кинулась на помощь. Укусами и криками она, рискуя своей собственной жизнью, сумела отвлечь бабуина, дав тем самым работнику возможность убежать. [1, стр. 147]

Следовательно, акты героизма не следует ограничивать и приписывать лишь цивилизованным представителям высокоразвитых сообществ. В своих рассуждениях Дарвин не затрагивал многие возникающие тематические вопросы, такие как происхождение эмпатии, возможность развития этого качества у тех, у кого оно слабо выражено, или генетическую склонность к нему. Несмотря на это, учёный предложил своё объяснение возникновения сострадания. Непреднамеренно становясь свидетелем боли или страданий, наблюдатель начинает сам испытывать их на психическом уровне; действуя рассудительно, наблюдатель будет стараться облегчить участь другого с целью облегчения своих собственных страданий основанных на сочувствии. Дарвин не рассматривал причину, по которой такие эмпатические реакции прослеживаются не у всех личностей. По предположению учёного, естественным отбором было бы одобрено возникновение сострадания [2]:

Как пишет в своей статье Пол Экман, знаменитый доктор психологических наук и специалист  в области распознавания эмоций, взгляды Чарльза Дарвина на сострадание, моральность и альтруизм в большой степени разнятся с описаниями людей поверхностно знакомых с трудами великого натуралиста. Последние часто заужают своё восприятие его теорий до фразы «выживает наиболее приспособленный» (которая, на самом деле, принадлежит биологу Спенсеру). Даже некоторые учёные не знакомы с приверженностью Дарвина единству человечества, его свободолюбивыми убеждениями и непреодолимой заинтересованностью высокими моральными принципами. [3]

Вопреки ожиданиям Дарвина, в нашей истории еще не было страны, в которой альтруизм и сострадание к незнакомым людям преобладали бы в поведении большинства населения. В то же время, интеллект, по его словам, указывает на очевидность того, что людям стоит быть не только сострадательными к незнакомцам своих стран, но и распространять эту заботу на всех людей всех наций и народностей [3]. Вершину же морального роста человека Дарвин приписывал беспокойству о благополучии всех живых существ – не только людей, но также и животных [3]:  

Интересно отметить, что Пол Экман привёл эту цитату Дарвина во время одной из бесед с буддистским духовным лидером Далай Ламой XIV. Переводчик Его Святейшества воскликнул, «Он [Дарвин] употребил эту фразу “все разумные существа”?». Причиной удивления послужило то, что фраза является точным переводом тибетского описания высшего проявления сострадания Бодхисаттв (святых буддистской традиции). Такое участие к благосостоянию всех живых существ не наблюдается в авраамических религиях (мусульманство, иудаизм, христианство), которые сосредоточены только на заботе обо всех человеческих существах [3]. Подробнее на взглядах буддизма мы остановимся чуть позже, а пока, давайте вернемся к эволюционным теориям.

Взгляды классического дарвинизма впоследствии подверглись конструктивной критике со стороны биологов и генетиков первой половины 20-го века и, последовательно углубляясь, вошли в широко известную на сегодняшний день синтетическую теорию эволюции (СТЭ). Значительно дополнив и развив идеи Дарвина, СТЭ классифицирует и описывает механизмы, обеспечивающие разнообразие видов. Так, теория приняла за минимальную эволюционирующую единицу не особь, а популяцию и выделила три процесса необходимых для эволюции: мутационный, рекомбинационный и селекционный. Важный вклад в развитие СТЭ внес английский натуралист и биолог Дж. Хаксли, который доказал, что естественный отбор и генные мутации – процессы комплементарные и по отдельности не в состоянии осуществиться. [6]

Дачер Келтнер, профессор психологии института Беркли, Калифорния, считает, что ответ на вопросы эволюционного происхождения сострадания нужно искать в беспомощности и зависимости наших младенцев, которые трансформировали человеческие отношения и сделали сострадание необходимым для нашего выживания [5]. Как пишет учёный, из всех видов на земле, человеческие новорождённые являются самыми несамостоятельными и уязвимыми. В отличие от детёнышей тех же шимпанзе, человеческие младенцы не способны питаться или даже сидеть самостоятельно (из-за больших размеров мозга и соответственно головы, которая перевешивает тело).

Интересно, что Келтнер связывает это с тем, что наши дети стали рождаться преждевременно в результате сужения родильных каналов с переходом наших далёких предков к прямоходящему образу жизни. В результате, жизнь детей стала всецело зависеть от заботы родителей, что повлекло за собой радикальные изменения социального строя и переформатировало нашу нервную систему. Таким образом, мы стали «сверх-заботливыми» существами; причём до такой степени, что акты взаимопомощи улучшают наше здоровье и продлевают нам жизнь в силу выработки ряда гормонов оказывающих положительное воздействие на наш организм (таких как окситоцин, серотонин, эндорфин, дофамин и прочих). [5]

Анатомия сострадания

Образно говоря, все мы подключены к глобальной сети сострадания, поскольку эмпатические взаимосвязи запрограммированы в самом нашем теле – на уровне генома. По своей сути, генетическая память и есть тот унаследованный эволюционный опыт, который из поколения в поколение накапливался нашими предками. Так, в ходе бесчисленных мутаций и самых разнообразных гормональных реакций на нейробиологическом уровне, мы обрели повышенную способность к эмпатии. Например, когда мы видим, как кто-то другой обжигает руку, в нашем мозге активизируются те же участки ­– как если бы мы сами испытывали боль.

Технологии 19-го столетия не позволяли выявить эту зависимость, но сегодня исследования продвигаются всё дальше, давая научные объяснения нашему внутреннему миру. Психологи и нейробиологи активно изучают связь психических переживаний с активностью мозга и нервной системы уже несколько десятков лет. Эксперименты, проведённые в калифорнийской лаборатории Бэркли, выделили несколько самых значимых механизмов, связанных с сочувствием: фронтальная часть поясной извилины головного мозга, периакведуктальное серое вещество, блуждающий нерв, и действие зеркальных нейронов. Наряду с ними, активность наблюдалась также и в амигдале (часть мозга, реагирующая на опасность), предупреждая нас о вероятности того, что страдания могут настигнуть и нас. [5]

Периакведуктальное серое вещество

Наш мозг не просто рассматривает страдание других как угрозу. Наряду с этим, в нас инстинктивно возникает желание позаботиться о других и облегчить их участь. Этому способствует активизация в области периакведуктального серого вещества – древней части нервной системы, находящейся в основании мозга. [5]

Блуждающий нерв

Другим интересным механизмом, который можно отнести к «глобальной сети сострадания» может послужить блуждающий нерв – часть автономной нервной системы человека. Он берет начало в вершине спинного мозга и спускается вниз по телу. Проходя через шею, он помогает нам в вербальном общении и обращении взора к собеседнику. Спускаясь ниже, этот нерв обеспечивает координацию нашего сердцебиения и частоты дыхания. Далее, он идёт к печени и селезенке, помогая в пищеварительных функциях. [5]

Эксперименты учёных лаборатории Бэркли показали, что блуждающий нерв активизировался во время демонстрации участникам фотографий с изображениями страданий. Чем сильнее было испытываемое чувство сострадания, тем ярче активизировался блуждающий нерв. Когда человеку рассказывали грустную историю о потере близкого, более явное возбуждение нерва наблюдалось у испытуемого; если же история имела за цель воодушевить испытуемого – то блуждающий нерв больше возбуждался у самого рассказчика. В последнем случае рассказчик прибегал к активизации своих нейронных сетей отвечающих за эмпатию и сострадание, чтобы поддержать собеседника.    

Учёные были удивлены тому, что при демонстрации изображений, вызывающих чувство гордости, наблюдалась обратная зависимость: чем сильнее была гордость, тем слабее следовала ответная реакция блуждающего нерва. Результаты исследований показали, что при сильной активации нерва в нас возникает чувство гуманности, объединяющее нас со многими другими социальными группами. Сильное же отождествление с принадлежностью только своему социальному сообществу или преследованием сугубо личной выгоды ведет к затуханию передачи нервных импульсов по блуждающему нерву. [5]

Окситоцин

Программы заботы о других заложены в нас и на нейрохимическом уровне. Так окситоцин является одним из гормонов, который выделяется в кровь и переносится по организму, вызывая в нас определённые чувства и переживания. Выделяется он, в том числе, при кормлении грудью и поцелуях. Окситоцин так же называют «моральной» молекулой, поскольку согласно исследованиям, он побуждает людей к альтруистическим поступкам. Так, участники эксперимента, которым дали 10 долларов и назально впрыснули дозу окситоцина, были гораздо более склонны к тому, чтобы поделиться деньгами с незнакомым человеком. [5]

Эгоизм и разделение

Наряду с тенденциями альтруистичными, любой человек сталкивается с эгоистичными потребностями. Так или иначе, каждый из нас осознает себя конкретной личностью, индивидуумом, что в переводе с лат. «individuum» означает «неделимый». Но настолько ли мы неделимы и целостны как нам кажется? Порой наши желания, мысли и эмоции могут быть абсолютно противоречивы – одновременно мы можем желать взаимоисключающих вещей; подавляя одни инстинкты, поддаваться другим. В нас нет единого и согласованного набора представлений и убеждений, некого статичного вектора движения и принятия выборов. Такая фрагментация и разделение является причиной конфликтов не только внутренних, но и внешних. Пожалуй, очевидно, что одним из основных очагов войн и разногласий в мире на сегодняшний день выступает разделение на базе вероисповедания.

В ответ на такие тревожные тенденции, Далай Лама неоднократно заявлял, что религия перестала быть пригодной для мира. Несколько лет назад, на своей странице в социальной сети Facebook он опубликовал цитату из одной из своих книг под названием «За гранью религии: Мораль для всего мира», в которой утверждал, что сама по себе религия не предлагает удовлетворительного решения мировых проблем [4]:

Далай Лама любит использовать метафору, в которой он уподобляет разницу между нравственностью и религией разнице между водой и чаем. Так, религия подобна чаю: в разных уголках планеты люди готовят этот приятный напиток разными способами, отдавая свое предпочтение определенным ингредиентам. Но вне зависимости от способа приготовления чая, основным ингредиентом всегда остается вода. Нравственность без религиозных концепций – это просто вода; то, без чего мы не можем существовать. Мы можем прожить без чая, но не без воды. Таким же образом мы рождаемся свободными от религии, но мы не рождаемся свободными от необходимости сострадания [4].

Награждённый Нобелевской Премией Мира в 1989 году, духовный лидер буддизма уже многие годы служит миру голосом, взывающим к состраданию, религиозной толерантности и необходимости объединения науки и духовности для преодоления страданий современного общества, что заслуживает особого внимания. В своей книге «Вселенная в одном атоме: Слияние науки и духовности», он пишет следующее:

Сложно не согласиться с таким мнением; это очевидно, что на пути к гармонизации жизни на планете, разделение и дискриминация должны уступить место единству человечества и культивированию позитивных общечеловеческих морально-нравственных качеств, направленных на всеобщее благо. В то же время трансформация эта будет неполноценна без глубокого познания мира и научного прогресса, применяемого с целью улучшения качества и условий самой жизни. Таким образом, можно выделить два основных вектора направленности трансформации устоев человеческого сообщества на пути к его гармонизации и процветанию:

• социальная трансформация, направленная на развитие и распространение взаимоотношений основанных на позитивном альтруистичном поведении;
• интеллектуальное совершенствование, связанное как с развитием науки, направленной во благо всему, так и с интеграцией интеллекта в сферах межличностных взаимоотношений (эмоциональный / социальный интеллект).

Жизнь, наполненная смыслом

Такая интеллектуально-альтруистичная жизнь сможет гармонично объединить в себе духовное и рассудочное начала. Все творчество и деятельность людей, приносящих всестороннюю пользу общественности, всегда будут востребованы и наполнены смыслом. Исследования показывают, что позитивные альтруистичные наклонности, такие как щедрость и доброта имеют заразительный характер и распространяются в пределах социальных групп и сообществ с поразительной скоростью. В результате экспериментов выяснилось, что заразительность позитивизма в разы превышает способность распространения негативных тенденций. Поэтому объединение людей на базе универсальных позитивных нравственных принципов создаёт синергетический (усиленный совместным взаимодействием) эффект. [5]

Уходя корнями в древнейшие отделы головного мозга, и являясь неотъемлемой частью нашей природы, сочувствие, эмпатия и сострадание присущи всем млекопитающим. По сути, они представляют собой тот эволюционный базис, от которого мы можем оттолкнуться на пути дальнейшего осознанного совершенствования. Обычно сочувствие и сострадание пробуждаются в нас инстинктивно, побуждая к проявлению взаимопомощи и элементарной взаимовыручке. Но таких стихийных проявлений недостаточно для того чтобы создать процветающее и гармоничное во всех отношениях общество. Необходимо предпринимать реальные шаги по коренной замене устаревших эгоистичных ценностей и негативных реакций и радикальной трансформации приоритетов в сторону интеллектуально-альтруистичного развития.

Начальным этапом такого развития может послужить культивирование осознанности в каждом своём выборе и отслеживание своих внутренних психо-ментальных реакций на происходящие вокруг явления, события и отношения. Всё дело в том, что окружающий нас мир, каким бы он нам не виделся, всегда остается объективной реальностью, в то время как наше к нему отношение и реакции неизбежно субъективны и ограничены. И чем больше в нашем внутреннем мире будет таких качеств как сердечность, открытость, доброта, честность и ответственность, тем гуманнее станет и весь мир.

В своём альтруизме и позитивном жизненном творчестве каждому из нас необходимо постепенно, шаг за шагом, выйти на глобальные масштабы. А это означает, не ограничиваться семьей и узким кругом друзей, а распространять неиссякаемый запас добра и бескорыстного альтруизма повсеместно, максимально используя свой интеллектуальный потенциал, который послужил бы сплочению всего общества без разделения его на расы, народности и верования. Осознав насущную потребность в культивировании общечеловеческих ценностей и применению интеллектуального потенциала во благо всем, человек становится ближе к своей изначальной сути, которая любовью и заботой сопровождает его с первых дней жизни – быть добрым.