Алтарь Любви

Люба услышала звонок в дверь. «И кого это в такую рань принесло?!», - подумала она и, завязывая на ходу халат, недовольно пошла к двери. На пороге стояла её лучшая подруга Верка. Слёзы крупными каплями текли по её щекам, и она еле-еле сдерживала свои рыдания.
 
- Тише, тише, родная…

Люба резко втащила подругу в прихожую и захлопнула дверь. Верка, сдерживающая до этого свои эмоции, дала им волю. Она тихо сползла по стене на пол и разрыдалась, твердя:

- Люб, всё… он ушёл… ушёл… ой, как же я теперь жить-то буду?! Люб, что мне делать?

Люба не могла понять, кто ушёл, куда… «Может, я ещё сплю?», – подумала она и тихонько ущипнула себя за руку. Нет, это явно был не сон.

В прихожую заглянул её муж Серёжа, сделав вопросительный взмах бровями, как бы спрашивая: мол, что случилось? Люба также ответила мимикой, пожав плечами: «Сама не знаю!». И сделала ему знак рукой, чтобы он удалился. Серёжа понимающе так же молча исчез, как и появился.

Люба, поднимая подругу, приговаривала: «Всё, всё… успокаивайся, сейчас ты мне расскажешь, что произошло, и тогда уже будем думать и гадать, как Веруньку поддержать…».

Она старалась выглядеть оптимистично, но уже понимала, что произошло что-то серьёзное и нужно не дать Вере полностью раскиснуть. Люба завела подругу на кухню, закрыв за собой плотно дверь. Было раннее субботнее утро, и её домочадцы – муж Сергей и сын Валька – собирались на рыбалку. «Хорошо, что мои уезжают!», – подумала она, проворно капая в стакан с водой валерьянку. Подождав, когда подруга выпьет воду и немного успокоится, сказала: «Ну, рассказывай, что случилось?». 

Веркино лицо исказилось в страдальческой гримасе, и она готова была снова расплакаться. Но Люба строго сказала: «Ты ко мне плакать пришла или за помощью? Если хочешь выплакаться, то сиди и реви, а я пойду себя в порядок приведу, а то я ещё и умыться не успела!».

- Хорошо, хорошо! Сейчас… сейчас… 

Вера сделала заученное ею когда-то упражнение: три глубоких вдоха и выдоха, - настраиваясь на разговор. Во время рассказа её глаза становились влажными, но она мужественно справлялась со слезами, рассказывая подруге свою историю. 

Люба молча слушала её. Из всего сказанного она поняла, что Веркин муж – Гриша - бросил её и, забрав вещи, ушёл. Такой неожиданный разворот событий привёл Веру в шоковое состояние, и она сейчас находилась на грани нервного срыва. 
Люба спокойно сказала: «Родная, это не конец света! Никто не умер, все живы и здоровы. Чего ты так вопишь?».

- Да, тебе хорошо говорить, у тебя вон какой Серёжка надёжный и как любит тебя! А я…

Предупреждая новое Веркино рыдание, Люба быстро парировала: «А почему он у меня такой? Почему? Говорила же я тебе: не нянчи ты своего Гришку, - он мужик, а не ребёнок! Ты же ему шагу не давала самостоятельно ступить! Чуть ли не из ложечки его кормила… Мало того, ты ему дыхнуть без своего контроля не давала, он не мог жить своими интересами. На рыбалку ты его не отпускала, боялась, что русалка у тебя его уведёт. К родителям тоже одному не разрешала ездить - была его личным охранником. Ревность твоя тебя же и слопала! Я, вообще, удивляюсь, как он смог в таких ограничениях шесть лет с тобой прожить!».

Не успела Люба договорить, как в ответ услышала истошный крик подруги: «Ой, да не мучай ты меня своими поучениями, мне и так тошно! Ой, что же делать-то мне-е-е-е?!».

- Хороший вопрос, подруженька! Что делать, что делать… Меняться надо! С таким характером ты никогда не сможешь крепкую семью создать! Ты про моего Сережку говоришь, что любит, что надёжный. А ты вспомни, когда мы с ним поженились, я точно такая же, как и ты, была: закатывала ему сцены ревности, обижалась по пустякам, подозревала во всём… вот только не нянчила, как ты своего. И если бы он тогда не поговорил со мной серьёзно - мы давно уже разбежались бы... 

Просто у моего Серёжи характер более твёрдый, чем у твоего Гриши. Он тогда мне ультиматум поставил: или я прекращаю свои необоснованные претензии ему предъявлять, или он уйдёт! Сказал, что он - не моя собственность, что у него есть свои интересы и увлечения в этой жизни. И если я его по-настоящему люблю, то должная уважать его жизнь со всеми его желаниями и наклонностями и помогать ему развивать их. После нашего разговора он уехал к матери ночевать.

Оставшись одна, я тогда всю ночь размышляла и ревела. Мне было жалко себя, но в то же время я понимала справедливость его слов. Ведь сама себе-то врать не будешь, когда твоя судьба решается. Многие нелицеприятные сюжеты в моей памяти в те моменты всплыли. Во всей красоте увидела своё эгоистичное поведение, как будто кино про себя посмотрела. Я пол ночи молилась Божьей Матушке… Плакала и просила её меня вразумить, подсказать, направить… А когда утром он вернулся, я была уже совсем другой!».

- Прям так и поменялась за одну ночь?!

- Нет, конечно! Но уже знала, что сделаю всё, чтобы остаться со своим любимым Серёжкой: принесу на алтарь нашей любви все, мешавшие моему счастью, обиды и ревности, запреты и недовольства. А результат моего решения ты и сама видишь – счастливая и дружная семья.

- Да я готова хоть на край света идти за Гришкой, только бы вместе с ним быть!

- Никуда, Верунь, идти не надо - всё только в тебе! Я тогда сразу в группу записалась - "Путь в новую жизнь"… взяла там и перечитала кучу литературы, а ещё по психологии и социологии... И поняла: только наша распущенность и потакание своему эгоизму многие семьи разрушает. И ещё много чего поняла про то, как жить-то по-человечески надо… так сразу и не расскажешь…

- Люб, а у тебя адрес этой группы сохранился?

Спросила Вера, уплетая бутерброд с сыром. Она уже окончательно успокоилась. В её глазах загорелись огоньки надежды, что всё у неё будет хорошо…